Тоска. Тоска и усталость.Метро, пятница, 20:30. Странное время 20:30. Основной вечерний поток пассажиров приходится на 18:00-19:30. В это время метро кипит, толкается, злиться, беситься, спешит и наступает на ноги. А потом приходит оцепенение. Ощущение что в вагоне всё замерло. Не двигаются люди, а если и двигаются то, как будто стесняются этого. Замерли мысли, потрясающая сосредоточенность на пустоте или вялотекущее размышление ни о чём и обо всём. Замерло время, никто никуда уже не спешит. Замёрзли лица, в одинаковой фазе тоски. Замерли глаза, с усталостью и пустотой в своей мутной глубине. И нет желаний, осталась тоска и безысходность, копящаяся в сердцах и душах день за днём.
Напротив меня сидит молодой мужчина. Он прилично и дорого одет. Белая рубашка, синий галстук, серые пальто и брюки. В руках книга Management Science. Выглядит он вполне обеспеченным, преуспевающим. Но когда наши глаза случайно встретились…, мне стало его жалко. И не потому, что работа ему не интересна, это почти у всех. И не потому, что он знает, что в понедельник опять на эту проклятую работу. И не потому, что жизнь заставила заниматься торговлей, а не рисовать картины. И даже не потому, что в угоду жене он перестал рисовать дома (пахнет краской), а иногда тайком выезжает за город и рисует – отдавай свои картины друзьям. А потому что он перестал верить. Он перестал желать. Он перестал искать.
У дверей стоит мужчина с портфелем. Ему лет 40. Средний вид, ничего примечательного. Одет очень хорошо и дорого, кожаный портфель, современный мобильный, брендовая куртка, хорошая стрижка. И тоска. От того, что делает сейчас то, чего ему делать не хочется. Потому что работает не для себя, а для того, что бы ублажить любовницу и жену. Он хочет поехать к любовнице, он действительно любит её, но не может - вчера они поругались. Квартиру, которую он ей снимал, пора оплачивать, а денег он ей до сих пор не дал. Он не хочет ехать домой, к жене, но должен, так как она грозилась разводом, если он и дальше будет так задерживаться на работе. Хорошо выглядящая жена (столько денег на косметологов), давно не любимая жена. Жена, которая пилит, которая требует, которая не удовлетворена браком – глядит, как её подруга счастливо живёт в однокомнатной квартире с мужем и ребёнком, не зная ссор и обид. И от противостояния этих чувств, этих неудовлетворённых желаний и навязанных действий в его душе смятение, в его душе тоска и безысходность. И теперь он просто плывёт по течению. Он перестал желать, ему всё равно.
Рядом с менеджером сидит женщина. Странная, но такая схожая с остальными. Ей примерно 45-50 лет и расцвет её красоты давно прошёл. На ней синяя дублёнка и черные кожаные штаны. Чёрные крашенные волосы почти скрывают непривлекательное злое лицо, цинично поджатые губы, возрастную пигментацию на коже и глаза. Глаза, в которых злоба, бессильная, тоскливая злоба. На мужа, который давно не говорил ей ничего хорошего. На сына оболтуса, который второй год не может закончить 9-ый класс, не работает, и ничем не интересуется кроме пива и дворовой компании. На начальника, который наорал на неё, объясняя, что с клиентами надо быть повежливее. На работу, которая вымотала её, украла её годы, ничего не оставив взамен. На мизерную зарплату, которой едва хватает на жизнь и раз в 2 месяца на скромные покупки дешёвой одежды. И на коллег, молодых привлекательных девчонок которые благодаря своей красоте и улыбкам, своим двусмысленным взглядам и красивым нарядам делают больше чем она со всем своим опытом работы, и они поднимаются вверх по карьерной лестнице, одна уже стала администратором магазина, в то время как она сама, так и осталась продавщицей. И в глазах её от этих мыслей злая тоска, грызущая и не дающая засыпать по ночам. Бессильная злоба и безысходная тоска, и тупик, тупик понимания, что она уже ничего большего в жизни не достигнет, что жизнь, по сути теперь уже безрезультатна, а чахлые попытки что то изменить скорее отговорки от мысли что ничего не делается чтоб добиться лучшего. И нет в этих глазах жизни, и нет в душе желания, осталась надоевшая, день за днём грызущая жизнь обыденность, серая и безвкусная. Когда-то она думала и верила что жизнь это зебра, с чёрными и белыми полосами – реальность оказалась куда скучнее.
Невдалеке сидит девочка лет 13-ти. Умные глазки, хорошая одежда, ни одной глупой вещи, всё строго и по взрослому. На коленках портфельчик, а руки крепко сжимают шарфик, длинный мягкий и тёплый. Тёплый, даже в самый лютый мороз. Настолько не вписывающийся в общую картину стиля, что каждое утро мать пытается одеть ей другой, а она упрямо, иногда со слезами одевает его. Потому что его подарил папа. Потому что папа любимый, а мать стала чужой. Мама выгнала папу из дома, когда тот не смог удовлетворить её финансовые потребности и теперь она может видеть его раз в полгода, когда он возвращается из плавания и приезжает в Москву. Недавно он позвонил, тайком от мамы и пообещал приехать на Новый Год и отвести её на Новогодний Бал. Она очень этого хочет, но боится, что мама её не отпустит. И потому в её глазах тоска, а в сердце…, а в сердце надежда, и когда мои глаза увидели эту надежду, в холодной продуваемой всеми ветрами подземке стало теплее. А её желание, её мечта стали путеводным маяком для меня в этом сером мареве тоски. И выйдя из вагона, поднявшись на поверхность, я с наслаждением втянул холодный декабрьский воздух и уловил в нём далёкий запах ёлки, мандаринов, бенгальских огней и шампанского. Услышал звуки радостного смеха и ощутил тепло искреннего пожелания счастья. И следующий свой шаг я сделал не в слякоть и грязь улицы, я сделал его в светлое будущее, которое обязательно наступит, если его создаёшь своими руками.
