Тёмный менестрель

Сплинтер есть!!! То есть все согласны на Крагла?!

Бастет тута! Где остальные шастают опять?!

Однозначно не на мясо...

Окопался по самые глаза?..

Не хны-хны, а дай поесть!!

Конечно не в меру, меня ж не кормят ни фига! А ну-ка... подойти-как Вадим-Анти поближе... ты такой ничего... мясистый...

А ты воблист

А это уже не ко мне... Вобл, наверное...

Папа... я хочу сестричку!

Пап, ты уверен?..

Пап... вапще то в Аквариуме вобла - это я...

Ветер севера, спой мне о доме моем, что посмела забыть. В небо серое мы на рассвете уйдем до чертогов судьбы. Лед дробят у крыльца кони часа конца в ожидании зова Последней трубы! Звонким вереском спрячутся наши следы и не вспомнят о них. Кто поверит нам, рыцарям падшей судьбы из отвергнутых книг? Пусть в узоре времен ни стихов, ни имен, но напомнят забывшим Их полуночный крик. Словом брошенным будет разрушен покой и живое тепло, Мелким крошевом - мир под жестокой рукой, как цветное стекло. По веленью творцов нам смеются в лицо. От руки неумелых Умирать тяжело... Сон безвременный в липкой глухой тишине переписанных фраз, Ядом медленным ложь в почерневшем вине - дар последним из нас. В окна бьётся рассвет, больше времени нет, мы достигнем чертога В установленный час! Ветер севера, спой мне о доме моем, что посмела забыть. В небо серое мы на рассвете уйдем до чертогов судьбы. Лед дробят у крыльца кони часа конца в ожидании зова Последней трубы... Тэм Гринхилл

Как напоить из иссякшего родника Ту, что пришла позднее на тысячу лет Память - подвижная змейка песка в руках Ири этлерто - дороги к дому нам нет Вьюга прячет наш след Заметает глаза Если хочешь совет - Возвращайся назад Дом наш - расколотый камень чёрных ворот Белый беспечный вьюнок повторяет излом Время безжалостно сказку о нас сотрёт Вытравив золотом букв побеждённое зло Пряди с горькой золой Нам до смерти носить Возвращайся домой И огонь погаси. Я не открою тебе усталой души Руки твои коснуться кристалла льда Сердце твоё замёрзнет - тебе не жить Фея метели возьмёт твой смех навсегда Боль остудит вода Ночь закроет глаза Путь укажет звезда Возвращайся назад. Не требуй чашу горького вина Не плачь, ты не останешься одна… Тэм Гринхилл

Я найду тебя, моя светлая леди Даже в замке серых теней Белым зверем брошусь по лёгкому следу По дороге в тысячу дней Я узнаю тебя даже в сером платье, Даже с маской вместо лица Я спасу тебя от серых объятий От постылой лжи и венца Оглянись вокруг – почувствуй беду Ведь они украли твою любовь Позови меня, я на зов приду Чтобы жизнь в тебе возвратилась вновь И качнётся вода в оловянной чаше И запнётся жрец Пустоты На моём пути мне ничто не страшно Мне нужна на свете лишь ты Посмотри на них – они просто тени На гиблом болоте огни Разорви в душе паутины сплетенье И в наш старый замок вернись… Там в зелёных полях гуляет твой конь И безоблачна синего неба высь Там горит по ночам на окне огонь И трава неслышно шепчет: "Вернись…" Я успею к тебе, мне нельзя иначе Я от смерти тебя спасу И пусть в храме обряд вот-вот будет начат Обручальные кольца внесут Я успею выкрикнуть твоё имя И развеять липкий туман Ты почувствуешь серые тени чужими И поймёшь, что это обман Я вернулся снова, твой верный друг Я один, но я выдержу этот бой Мой клинок разорвёт наваждений круг Ты проснешься, и снова станешь собой... Тэм Гринхилл

Искры звёзд да чёрный купол неба Утихает ветер над рекой Засыпай, воинственная дева Пусть во сне придёт к тебе покой Кони тихо бродят под луною До рассвета им не знать седла Я своим плащом тебя укрою Чтоб поспать спокойно ты могла В сердце пусть уснёт огонь безумный Отдохнёт душа, утихнет боль Пусть тебе приснится ночью лунной Твой некоронованный король. Пусть не даст ночь боли разгореться Не ищи меча, забудь про бой Рыцарь, что похитил твоё сердце Никогда не сможет быть с тобой. Сказка пусть останется красивой Что в ней явь, то здесь не может быть Где найти тот наговор и силы Чтоб помочь тебе его забыть. Пусть слова сплетаются с напевом Догорел последний уголёк Засыпай, воинственная дева На рассвете будет путь далёк. Тэм Гринхилл

Черепахи!! Бастет взывает к вам!! У нас тут совершенно случайно Сплинтер нарисовалсо... И это мой любимый батя Крагл, как вы уже догадались! Как смотрим на кандидатуру?! ХАРЕ УЖЕ!! Нас скоро нафик в архив снесут!! Действуем, звери! То ись эти... Прысмыкающиеся или рептилии... мутанты короче!! Ну как смотрим на это дело?

Серый ангел Над каменной песней испуганных башен Гонит зима Головы листьев с плечей придорожных ветел Быть беде - В рог затрубив, раскидист и страшен Серого ангела гонит к Провансу Северный ветер Ветер треплет на нитке дождя змея тяжелого неба Смерть светил! Время движется вспять в кривой карусели Серый ангел - в хляби упали несжатые тучные хлебы И под тяжестью конниц врага дороги просели Запахнись в рубище вереска, ты сегодня отчетливо слышал Ржанье рогов и тележных колес перекличку лихую Серый ангел скребется крылом по взмокшим от ужаса крышам О судьбе трубадурского Юга хрипло смеясь и ликуя Глотки дорог Перехвачены песней железа копыт и знаменного хлопа. Уши лесов Заложило от конского храпа и пьяного ора: "Gloria Dei!" Ангел серый, а крылья из красного бархата оба. А между крыл - лилия Севера, смятая львом де Монфора Пой, трувор - время пришло взобраться на древние стены Пой, трувор - ставни дубовых щитов в окнах притихшего крова Вены дорог от Болье до Тулузы набухли и сделались серы Серые ангелы пляшут на конских хребтах, как псы в предвкушеньи лова. Серый ангел - над каменной песней испуганных башен Серый ангел - в хляби упали несжатые тучные хлебы Глотки дорог Перехвачены песней железа копыт и знаменного хлопа. Серого ангела гонит к Провансу северный ветер Серого ангела гонит к Провансу северный ветер Северный ветер Северный ветер... Эжен

КАА обычно лечит полной или частичной ампутацией раздражителя... Но этого не будет...

У смерти - голос ребенка Мотив журавлиного клина Торчит в ее странной песне Слегка леденящей кровь Как дробь из охрипшего бонга Как меч в животе пилигрима Лёгшего молча в барханы Под свист аравийских песков У смерти белые ризы С подбоем закатного цвета Она по своему тоже апостол и пилигрим Она замыкает харизму, Где круг это символ света В котором парит, пируя, Небесный Иерусалим - Возлюбленный граф, оставьте, Ну что вам здравие тела Моленье от чаши не красит Даже Иисуса Христа Чем похоти плоти, по правде Страшней сарацинские стрелы Ведь жизнь - Содом и Гоморра А смерть как младенец чиста Пробит провансальский панцирь Слепивший глаза из-под рубищ Лучшее подтвержденье Бренности бранных утех Здесь мы, всеведущий пастырь, Здесь мы, кого любишь и рубишь, Узришь недостойных, Отче, Прими в свое лоно и тех Посвист дамасской стали Сулит могильную серость Знал я всего две страсти И не избыл их в пути Одна из них - сладкий Бахус Другая - палящий Эрос Не видел греха в них, Боже, Не видел, также, как ты У смерти ангельский голос Мотив журавлиного клина Торчит в ее странной песне Слегка леденящей кровь Да будет те тучным колос Возросший у Иерусалима И плевелом и пшеницей Даждь днесь спасенье и кров Эжен

Мой арбалет заржавел, мой рог свое отыграл Ушел в астральный предел разъят на камни город Альби А в небе стон сентября Там вестник-ворон блажит "Грааль!Грааль!Грааль!" А с моря падает ночь, красна, как вопль судной трубы. И где теперь твое дно, эпохи каменный ларь На смену чуду огня приходит фьеста папских костров А рыцарь Хуго, добрый катар, Знал где схоронен Грааль Еще Кломен и Экар, насмешники риз, молитв и постов По следу крался в ночи легат - слуга сатаны Где лемех воинства тьмы перепахал Прованс и Гиень Будь крепок, рыцарь Эрваль, о нас печется наш Бог, Агни А верный меч сохранит от ярости кастильских гиен Пять тысяч ведьминских лун, как цепь из мертвых голов А рыцарь Хуго давно забыл как пахнет свежая кровь Он почернел от дождей, оглох для труб и суетных снов Он стал травой у копыт священных гангских коров И вот замкнулись века и стали как пектораль Как пектораль на груди у сына белой скифской степи И паж, насмешник Экар, что нес у сердца Святой Грааль Стал иудейским песком в тени христовой левой стопы Где нынче, рыцарь Эрваль, твоя волшебная сталь? Тобой схоронен Кломен средь марсианских душных болот Он был минутой в ночи эпох, он ей же по смерти стал И повторяет как заводной свой бесконечный полет И Бог, устав от эпох, свернул их тихо в спираль И возложил беглецам ее Господь на бледные И в корень древа Добра и Зла из горла чашы Грааль На землю падала кровь, красна, как вопль судной трубы... Эжен

На круто посоленной хрупкой крупой Вздыхающей палубе Нас крупами сдвинув везут на убой Харальдовы баловни Оседланы наспех в единый доспех Щитами закованы Идем впереди низкопалубных всех За драккаром конунга Ах, конунг, ты в помыслах бранных своих Небес неизменнее Пока в парусах добрый ветер не стих Плюешь на знамения А те десять тысяч бедовых голов Что в плаванье проданы С норвежских фиордов с шотландских холмов Лишь лестница к Лондону Но глаз лошадиный людского ясней Нам в счастье не вериться Мы дремлем на досках и видим во сне Птиц черных над вереском Не будет возврата из черной дали Ни пешим ни конному Вам всем отрядят по три фута земли И семь футов конунгу Ты ж берег чтоб бегать спустив стремена Над мертвыми берег нам Ослепнет от слез твоя конунг жена На пристани Бергена Ты думаешь смерти страшимся - черт с ней Для страха лета не те Саксонские стрелы летят не в коней А в тех кто на их хребте Прозри, осади многовесельный струг По вереску летнему Нас гонят харальдовы скальды на юг К их пиру последнему Эжен

Детским почерком, небрежно, в беспорядке, Крохи вечности, разбитой на осколки... Запыленные, наивные тетрадки Их безропотно таят на дальней полке. Крепко спят они и вряд ли вдруг проснутся, Под ключом замки надежны и исправны. Только что-то все мешает отмахнуться - Мол, давно все это было и неправда. Ты навеки это помнить обречен - Звезд и башен сталь и серебро. Вскрикнешь вдруг, пронзенный памятью-лучом Средь толпы, на эскалаторе метро. Ты себя считаешь взрослым и серьезным, У тебя и ум, и сердце - все на месте. Ты давно уже не ищешь в небе звездном Астрономам незнакомые созвездья. Ты давно уже не слышишь песнь металла. Но однажды как-то, по пути с работы Вдруг поймешь, чего тебе так не хавтало Все последние размеренные годы. Ты навеки это помнить обречен - Звезд и башен сталь и серебро. Вскрикнешь вдруг, пронзенный памятью-лучом Средь толпы, на эскалаторе метро. Вдруг припомнишь, как спешил под крылья ветер, Как, струясь, бежала трасса под колеса. Как впервые не нашел ты, что ответить На внезапные, проклятые вопросы. Как ответы находил ты трудно, страшно В громе битвы, беспощадной и нелепой. Как клонились в пламя взорванные башни, Как взмывали корабли в слепое небо. Как учился ты друзей под грохот боя Признавать не по улыбке, а по знаку. Как твой брат упал, прикрыв тебя собою, Как ты клялся отомстить и шел в атаку. Как уже без сожаления, устало Ты шагнул в тот бой смертельный, бой последний. Оказался у истока, у начала - Сам себе и продолжатель, и наследник. Ты навеки это помнить обречен - Звезд и башен сталь и серебро. Вскрикнешь вдруг, пронзенный памятью-лучом Средь толпы, на эскалаторе метро. Подниматься много раз тебе и падать, Вечно в буре, на изломе на пределе. Бьется пламенем разбуженная память. Ты уже не сможешь больше жить без цели. Клайвен

Битва мечется под мертвый вой сирен В трижды проклятом безвыходном кругу. Среди вздыбленных обломков бывших стен Я упал и вновь подняться не могу. Мне судьбы своей уже почти не жаль. Рассыпаются минуты из горсти. До растерзанного взрывом рубежа Не доехать, не дойти, не доползти. Поднимайся, поднимайся, я с тобой, Как в те давние, прекрасные года. Помнишь, как с тобою рядом шли мы в бой? То, что было, то прошло не навсегда. Этот голос до отчаянья родной... Замолчи, ведь нет тебя в живых давно. Это память шутит шутки надо мной С темным бредом и бессильем заодно. В наважденье это как поверить мне? Да и чем ты тут помочь сумеешь, брат? Ты же умер на совсем другой войне Скоро два тысячелетия назад. Поднимайся, поднимайся, прежним будь! Ты не сдашься, я ведь знаю - ты силен. Мрак унынья смог на миг твой дух согнуть, Но сломить его вовек не сможет он. Брат мой, брат мой, я бы встал, но силы нет. Боль от ран не так страшна, как смерти гнет. Сколько жизней, сколько зря минувших лет Пережгла война и сколько пережжет. Все надежды догорели, все мечты. Это мой последний бой, последний день. Если б был со мной как прежде рядом ты... Только я один, а ты всего лишь тень. Поднимайся, поднимайся, бой не стих. Не сдавайся, ты там нужен впереди. Ведь у нас с тобой все было на двоих. Ты наследник сил моих, вставай, иди! И восслед за тенью шепота спеша, Опираясь на незримое плечо, По корявым, ржавым плитам только шаг, А потом еще полшага, и еще. Поднимайся, поднимайся, я с тобой... Поднимайся, поднимайся, я с тобой... Клайвен

Сабж, собственно... Катастрофа в Самаре... Кузбасс... Сегодня ночью дом престарелых сгорел в Красноярском крае... Что-то совсем неладно... Будто смерть в воздухе... Как умаете - совпадения или с чем-то связано?..

Вот что меня всегда умиляет - так это когда представители РПЦ говорят "нашим обществом", "мы" - подразумевая всех и вся. Я не выношу лиц не той ориентации... но почему нужно говорить за всех?! Русская Православная церковь выступила против проведения гей-парада в Москве. «Публичная пропаганда гомосексуального образа жизни отвергается нашим обществом, вызывает неприятие и протесты», - заявил зампредседателя отдела внешних церковных связей Московского патриархата протоиерей Всеволод Чаплин, комментируя информацию о создании оргкомитета по подготовке гей-парада. В свою очередь, пресс-секретарь Союза православных граждан (СПГ) Кирилл Фролов заявил, что если гей-парад в Москве будет разрешен, то СПГ организует массовые манифестации протеста с участием не только православных христиан, но и всех желающих отстаивать традиционные ценности. «То, с каким остервенением пытаются оказывать давление на Россию и провести в ее столице гей-парад, заставляет не только православных, но и всех людей, которые видят эту агрессию, защищать традиционные ценности», - сказал представитель СПГ. Газета ру