нет, мне правда понравилось!
для ленивых:
Фауст:
За что меня нелегкая судьба
В недобрый час послала в автогонки?
Когда б я знал, что будет так трудна
Судьба моя – я выбрал бы иное.
Машина вечно едет кое-как
Механики копаются на питах,
Колеса, словно в них залит свинец,
Крутиться не хотят и руль тяжелый,
На трассе плохо держится болид
Движки горят, сцепления дымятся,
И как бы сильно не старался я,
Но результатов все-таки не видно.
Мой конкурент, хоть он ровесник мне,
Умеет каждый раз меня обставить!
Не так обидно, если бы на трассе
Одной его победы совершались!
Но нет! Счастливец, и в любви удачлив!
А я покинут всеми, одинок
И нелюбим. Ах если б только смог я
Капризную удачу обратить
К себе на службу! С дьяволом самим
Готов я был бы заключить тут сделку
И заплатить ему своей душой
Чтоб только не ловить судьбы улыбку,
Чтоб славы свет, а не свечи унылой,
И дни мои, и ночи освещал!
(Язычок пламени свечи начинает дрожать, колебаться, потом бурно вспыхивает и тут же гаснет. Фауст, тихо ругаясь, возится со спичками, обламывает несколько, наконец ему удается вновь зажечь свечу. В ее свете видно, что в дальнем углу комнаты стоит темная фигура.)
Незнакомец:
Ужели жизнь тебя гнетет столь сильно
И тяготы ее так велики,
Что ты иного уж пути не знаешь,
Как только дерзким словом призывать
Сюда того, кто много лет назад
Из мира скрылся, и кого боятся
Трусливые хозяйки поминать
В часы, что ближе к ночи?
Фауст (в ужасе, чуть не падая со стула):
Боже! Кто здесь?!
Незнакомец:
Однако же, как ты непостоянен!
То черта ты зовешь, то сразу Бога!
Но час настал, теперь определяйся,
Желаешь ли по-прежнему просить
Сомнительных небесных подаяний,
Хоть не платя в ответ и ничего,
Или всю славу и богатства мира
Надежно жаждешь обрести в руках?
Чтоб не было на свете автодромов
В которых ты к победе не пришел,
Чтоб был болид и быстр, и надежен,
Желаешь ты рекорды все побить,
И испытать восторги поклоненья
Безудержной толпы у ног твоих,
Читать любовь в глазах прекрасных женщин
И видеть унижение врагов?
Решайся, Фауст!
Фауст:
Но какой ценой?
В словах твоих я слышу то, что снилось
Мне по ночам лишь в самых сладких снах:
Сиянье славы, деньги, поклоненье
Толпы, любовь (О, дорогая Гретхен!),
Я этого желаю всей душой,
Но вот не слишком дорога цена,
Которую я должен уплатить
За то, чтобы мне это все досталось?
Мефистофель (теперь уже видно, что это он):
Меня не обманули мои уши,
Когда я слышал пять минут назад
Самим тобою в этих вот стенах
Вполне конкретно названную цену?
Коль ты решился, я готов принять
Твои условья. Ты тотчас получишь
Все то, о чем мечтал: в победном блеске
Ты выше звезд, сияя, вознесешься,
И будут все повержены враги,
Решившие на титул покуситься.
Твоя машина будет так легка,
Стремительна, проворна в поворотах,
Что станет ясно конкурентам всем –
Догнать ее не в силах человека.
Внутри нечеловеческий мотор –
Коль хочешь ты – сам черт в него вселится
И будет адским пламенем толкать
Его в цилиндрах спрятанные поршни.
Он будет смазан адовой смолой –
Ее ни жар, ни тренье не разрушит,
Механиков из ада тебе дам,
За счет их быстрой, слаженной работы
Ты будешь конкурентов обходить
Не в гонке, так хотя бы на питстопах.
Моей рукой направлю твой болид,
И он не шелохнется в поворотах,
По лучшей траектории входя
И выходя. Такого пилотажа
Не видел раньше свет. «Великий мастер»,
Так будут тебя люди называть.
Коль адским цветом разукрасишь ты
Свою машину и себя впридачу,
(Машину пусть не всю – хотя бы нос,
И этого достаточно мне будет)
То будет на тебе моя печать,
И в страхе отшатнутся конкуренты,
Когда их сзади будешь догонять,
Безропотно они тебе уступят.
А те, кто вызов твой дерзнут принять –
Судьба их будет очень незавидна.
Топчи и бей их – правила для всех,
Но будут у судей глаза закрыты,
Увидеть прегрешения твои
Они не смогут, так что будь спокоен.
Фауст:
А слава?
Мефистофель:
Люди будут громогласно
Твои победы всюду прославлять,
И армия фанатиков в восторге
Падет на землю, чтобы целовать
Следы от ног твоих на мостовой
Иль полосы от стершихся покрышек.
Твои знамена будут трепетать
Повсюду, о тебе весь мир узнает,
И будут твое имя поминать,
Не реже чем мое, а, может, чаще.
Ведь эта мишура мне ни к чему,
Но ты, коль жаждешь, знаменитым будешь.
На колеснице с вороным конем
Пройдешь по городам, как триумфатор.
Фауст:
А почему не с белым? Я не знаю,
Но слышал где-то, люди говорят,
Что белый конь – символика триумфа?
Мефистофель:
Скажи мне, милый Фауст, где ты видел
Пасущегося белого коня
В чаду и дымном мраке преисподней?
Нет, вороной безумный жеребец –
Вот транспорт твой, на чем ты въедешь в вечность!
Фауст:
Но, господин, боюсь я лошадей!
Цвет адского огня меня пугает!
Я солнышко люблю, что делать мне?
Мефистофель:
Да черт с тобой, покрасься хоть в зеленый!
Победы и тогда придут к тебе.
Но, только вставши под мои знамена,
Великую ты славу обретешь!
Ведь все руководители ФИА –
Они мои проверенные слуги.
Содействие и помощь ты найдешь
У них всегда, лишь только в красном цвете
Предстанешь перед ними. Так что думай.
Но если красный цвет страшит тебя –
Что ж, для начала походи в зеленом.
Фауст:
А деньги? Вот чего бы я хотел,
Так это слышать звон их постоянно,
Чтобы текли широкою рекой,
Ко мне в подвалы. Я не буду тратить
Их как последний мот, я экономно
Расходовать умел всегда финансы.
Но я хочу, чтоб много было их,
Чтоб вечером, спустившись в кладовую,
Я долго мог на золото глядеть,
Которым сундуки мои набиты!
Мефистофель:
Однако, на дворе двадцатый век –
Богатство ныне в форме безналичной!
Фауст:
Меня страшит понятие «безнал»,
Я в банковских делах не разбираюсь,
По мне надежней запертый сундук
Со звонкою блестящею монетой.
Она вовек не упадет в цене,
Не то, что ненадежная банкнота.
Тем более какой-то стремный счет
Текущий или – просто ужас! – срочный.
Я ненавижу деньги отдавать,
Зато люблю их видеть, трогать, нюхать!
Так что запомни – золота хочу!
И много!
Мефистофель:
Хорошо, ты все получишь.
Прожженного плута из преисподней
Я в менеджеры дам тебе. Он деньги
Сумеет и добыть, и уберечь.
Дела твои вести он ловко будет,
Рекламные и прочие контракты
На выгодных условьях заключать,
А ты лишь должен, надувая щеки,
С серьезным видом за столом сидеть.
Фауст:
А как же Гретхен? Будет ли моей
Та, кто давно моим владеет сердцем,
Но Гансу свое сердце отдала?
Мефистофель:
Любовь всех женщин мира подарить
Тебе готов я. Стоит ли усилий
Подруга конкурента твоего?
Ведь есть разнообразные модели
И с кожей, что белее молока,
И с той, чей цвет подобен шоколаду.
Их лица краше утренней зори
И грацией они подобны лани,
Чтоб рядом с ним была одна из них –
Мечта всей жизни каждого мужчины.
Их лица, формы – вмиг сведут с ума
Весь мир. Захочешь и они, сгорая
От страсти, приползут к твоим ногам.
И станешь ты желаннейшим мужчиной…
(смотрит на Фауста с сомнением)
Хотя… тут вряд ли б даже я помог…
Забудь! Пусть будет так, как скажешь ты.
Но все же объясни, причем тут Гретхен?
Ни кожи ведь, ни рожи у нее?
Одно лишь есть, что Гансова невеста,
Чего ты, право, Фауст, в ней нашел?
Или так хочешь Ганса ты унизить,
Что мало славы и побед тебе,
И хочешь у него любовь отнять?
Фауст:
Хочу я вовсе истребить его!
Пусть оборвется вмиг его полет!
Пусть рухнут все мечты и ожиданья,
Хоть были б скреплены и сургучом,
И подписью!
Мефистофель:
Ты, Фауст, ненасытен!
Но я и это выполню желанье,
Хоть Ганс и был талантливей тебя,
Его звезду затмит твое сиянье,
Наступит миг – и обратится в прах
Все то, чем жил он и чего добился.
Контракт разорван будет, хоть печать
И подписи уже его украсят,
И даже если обратится в суд,
То все равно он правды не добьется.
И будет он бесславно прозябать
В команде у того, чьи все рекорды
Недрогнувшей рукой ты отберешь.
И это будет славное знаменье
Того, что Фауст – гоночный король!
Фауст:
Да, я хочу рекорды все побить!
Статистику одним собой заполнить,
Чтобы куда бы кто ни бросил взгляд –
Везде встречал мое он только имя!
Рекорды, достижения других
Хочу стереть собой, чтоб имя Фауст
Заполнило верхушки все таблиц
И середины, и низы впридачу!
Мефистофель:
Да, так бы не придумал я и сам!
Статистика – вот лжи язык великий!
Хоть я считаюсь всякой лжи отцом –
Тут и меня ты перещеголял!
Да будет так! Ведь цифр сухой язык,
Что шелестит бумагой еле слышно,
Умеет громче быть, чем сотня глоток,
Тех, кто тебя посмеет обличить!
За цифрами сотрутся все слова,
События забудутся, исчезнут,
Причины, суть поступков, «что» и «как»,
Но не исчезнет «сколько» и «когда» –
В истории лишь числа остаются!
Фауст:
А Гретхен? Мало просто славы мне,
Хочу ее, хочу мечту свою!
Хочу увидеть, как страдает Ганс,
Когда ее увидит он со мной!
Мефистофель:
Твоею станет Гретхен навсегда,
Ее у Ганса заберешь ты сердце
И будешь безраздельно им владеть.
Но ты готов за это заплатить?
Условья сделки ясны ли тебе?
Иль повторить мне? Фауст?
Фауст:
Нет, не надо.
Я помню все, и я обдумал все,
И в глубине души давно решенье
Созрело. Мефистофель, я готов
Принять по сделке все твои условья,
Моя душа была давно твоей,
И мы лишь только закрепим владенье
Контрактом нашим, кровью подписав
Его ненарушимые абзацы.
Но я хочу спросить лишь об одном –
Когда явишься за своей ты долей?
Сумею ль вдоволь насладиться я
Своей судьбой, что куплена душою?
Мефистофель:
Не беспокойся, я приду тогда,
Когда устав от славы и почета,
От всенародной пламенной любви,
Когда наевшись досыта деньгами,
Вкусив и Гретхен пылкую любовь,
И поклоненья пыл, и сладость мести,
Увидишь ты весь мир у своих ног.
Когда собой заполнишь все рекорды,
На каждой трассе сможешь победить,
Когда твой дом вместить уже не сможет
Всех кубков, завоеванных тобой.
Как только в восхищеньи ты воскликнешь,
Не в силах слов в груди своей сдержать,
«Остановись, мгновенье! Ты прекрасно!»
Так час пробьет. И я к тебе приду
За той наградой, что на сем контракте
Ты уплатить мне кровью обещал.
Запомни! Я не дам тебе отсрочки,
За целый мир один не купишь миг,
Чтоб отвратить расплату по контракту!
Но верен обещаниям своим,
Ни на секунду не приду я раньше.
Так ты готов? Ну что же – вот бумага,
Вот нож, что должен заменить перо.
Режь палец и вот здесь ставь кровью подпись!
Фауст (прокалывая палец):
Хотел бы отступить, да не могу!
Хоть знаю, что иду я на погибель,
Но ничего не остается мне,
(Про себя)
А может вознестись сумею так,
Что не посмеет даже Сатана,
Потребовать уплаты по долгам,
Хоть и права на них иметь он будет!
(Мефистофель в стороне язвительно усмехается)
Да будет так!
(Расписывается)
Мефистофельс неподражаемой усмешкой, выхватывая у него контракт):
Свершилось! Что же, Фауст!
Награды долго ждать я не заставлю,
Но и не опоздаю за своей!
Прощай же!
(Мефистофель превращается в столб дыма и исчезает. Свеча гаснет. В тот же миг в комнате Фауста вспыхивает яркий электрический свет. Фауст щурится, прикрывая лицо ладонью. Внезапно откуда-то из-за журналов на столе раздается мелодичный звонок телефона…)
