В нашем краю непуганных идиотов осудили хозяйку борделя.. Прецендент?
"ХОМЯЧКОМ ДА КОНФЕТОЧКОЙ СОБЛАЗНИЛИ МАЛОЛЕТОЧКУ
В Карелии осуждена владелица борделя
Это первый случай в истории карельского правосудия, когда человека судят за организацию притонов. Несмотря на то, что борделей в республике не один десяток и все они активно себя рекламируют, никогда раньше местной милиции не удавалась довести хоть одно подобное дело до суда. "Сложно доказывать", — говорили люди в форме. И вот наконец доказали.
"Мамочка" двух петрозаводских борделей Светлана Марченко даже мысли не допускала, что ее история может закончиться за решеткой. Судом над владелицей притонов уже заинтересовался канал "НТВ". Но "Карельская Губернiя" узнала подробности первой.
Девочка с косичками
Около зала суда сидели две милые девчонки. Первая мысль, которая пришла в голову: "Это и есть несовершеннолетние, которых вовлекли в притон". Они что-то тихонько обсуждали, слушали мелодии с мобильника. Казалось, их не очень волновала судьба "мамки".
Каково же было мое удивление, когда одна из этих девочек села на скамью подсудимых.
— Да что она могла организовать? — едва не вырвалось у меня, настолько безобидно выглядела в тот момент Светлана: поникшая, с двумя косичками.
Однако, как оказалось, этот образ возник только в суде. Еще на следствии она смотрелась и вела себя совсем иначе. И те, кто познакомился с ней тогда, с трудом узнали Свету в зале суда. Не было больше ни яркой косметики, ни уверенного голоса. 30-летняя сутенерша напоминала школьницу, которой вот-вот должны влепить "двойку".
Когда прокурор или судья перечисляли все ее "заслуги", она так искренне плакала, что даже представители потерпевших прониклись сочувствием.
Выгнали на панель
В ноябре прошлого года Светлана Марченко поругалась с мужем, и он выгнал ее на улицу. Квартира была мужняя, Света в Петрозаводск приехала когда-то учиться в железнодорожный техникум. Где она работала до этого — неизвестно. Вроде как нигде, хотя, если учесть все случившееся впоследствии, версии можно строить самые разные.
Решение своих жилищных и финансовых проблем она нашла не совсем банальное. Сняла квартиру, набрала девочек, подала объявление в газету об услугах агентства и начала зарабатывать на жизнь древнейшей из профессий, торгуя собой и выставляя на продажу других.
Из шести девочек (это те, кто признан потерпевшими), работавших под ее началом, пятеро были несовершеннолетними. Все из неблагополучных семей.
Лену Сорокину Света встретила на автозаправочной станции, где девочка попрошайничала. Привезла к себе на квартиру и предложила "поторговать" телом. Услуги девочек в конторе стоили 500-600 рублей в час, 200 из них Светлана забирала себе, 100 отдавала водителю, остальное считалось заработком проститутки.
Знакомая Лены — 17-летняя Саша Калинина сначала согласилась работать в притоне, но, приехав на первый же вызов, расплакалась. И тем не менее Светлана вынудила девочку выполнить как минимум три заказа.
Светлана Марченко прекрасно знала о том, что обеим девчонкам нет восемнадцати, что одна — из детского дома, другая — из интерната. Но ее это не смущало. Так же как не смущал несовершеннолетний возраст и других "бабочек".
Не смогла остановиться
Светлана уверяла суд в искреннем раскаянии. И, скорее всего, она действительно раскаялась. Вопрос только, в чем? В том, что сделала из 16-17-летних девчонок проституток, или в том, что связалась с детдомовской? Ведь окажись Лена домашним ребенком, притон мог благословясь работать еще многие годы.
Это сотрудники детского дома впервые забили тревогу, когда до них дошли слухи о Лениной работе. Они писали в мэрию, в прокуратуру, сами разыскали квартиру, в которой торговала собой их воспитанница, и едва ли не за ручку привели в нее сотрудников милиции. Тогда — в январе 2005 года — притон прикрыли. Лена, проработав в нем месяц, вернулась в детский дом, Саша — в интернат, другие несовершеннолетки — домой. На владелицу борделя завели уголовное дело. Наверное, если бы на этом все и закончилось, в раскаяние Светланы Марченко сейчас верилось бы больше. Но Света останавливаться не собиралась.
Против нее велось уголовное дело, а Марченко нашла новую квартиру, девочек и вновь организовала притон. О чем она думала? О том, что в стране, где все торгуют — кто телом, кто душой, ее одну не посмеют посадить за решетку?
Однажды Марченко, даже не смущаясь, пришла в детский дом за Леной, просила отдать ее на выходные. Лену, естественно, не отпустили. С момента возвращения воспитатели не сводили с девочки глаз, подумывали даже приставить к ней охрану. Тем более что не только Света наведывалась за Леной в детдом. Приезжали и мужчины.
Пообещал хомячка
Адвокат Светланы свою защиту построил на том, что Марченко не могла испортить тех, у кого уже был сексуальный опыт.
— Да, она решила этим заниматься! А жить-то на что-то надо? Или опуститься до уровня бичей? С мужем возникли проблемы, выгнали из дома. А каждый ли сможет встать на позицию закона в такой ситуации? — вопрошал защитник. — Что умеет моя подзащитная? Кроме этих вещей, она больше ничего не умеет.
Адвокат Светланы назвал все происходящее "показательным процессом" и не больше.
— Что после этого изменилось? У нас стало больше таких процессов? — пытал он присутствующих. — Мы говорим о несчастной судьбе. Работая проституткой, она сама себя пыталась сделать "мамочкой", сама себя и закопала. И теперь ее нужно обязательно посадить в тюрьму? Кто от этого выиграет? Это явление не последнее. И сегодня, и завтра это будет. И зачем женщине, у которой остался ребенок, сидеть? Чтобы показать, что мы такие крутые?
Адвокат посчитал, что требование прокурора заключить Светлану под стражу на шесть с половиной лет — излишне жестокое. Специалисты опеки, от лица государства защищающие интересы сирот, задают другой вопрос: "А разве не жестоко кидать на путь проституции и без того обиженных жизнью несовершеннолеток?"
— Лена Сорокина попала в детский дом из крайне неблагополучной семьи, — рассказала специалист городского отдела опеки Людмила Курочко. — Родители у девочки пили. Она недоедала, одевалась во что придется, не училась, побиралась — была представлена сама себе. И вдруг этот ребенок с улицы попадает в детский дом, где есть определенный режим, где говорят, что надо учиться. У Лены, как и у многих ребят с похожей судьбой, выработался "синдром бродяжничества". Как бы хорошо в детском доме к ним ни относились, они сбегают и даже не могут объяснить почему. Потом возвращаются. Лена бы тоже вернулась, устав от свободы. Но в этот момент ей подвернулась добрая тетенька, которая сказала, что она ее напоит, накормит, денег даст.
Понятно, что у девочек, не знавших ни любви, ни советов матери, размыты многие понятия. Как у многих сирот, у Лены Сорокиной и у Саши Калининой проблемы с умственным развитием. Саша вообще не понимает разницу в деньгах. Ей что пятьдесят рублей, что сто. Она не осознает, что на них можно купить, потому что девочка не привыкла обращаться с деньгами. И вдруг у нее свои собственные средства!
Лена, по словам зам. директора по социальной работе детского дома №3 Риммы Нигматулиной, и вовсе не понимала, куда ее втянули. Она по-детски восхищалась происходящим. "Нас там фруктами, конфетами кормили, брелок красивый подарили, — рассказывала она воспитателям, — а мне дяденька хомячка обещал подарить". И она так ждала этого хомячка...
После работы в борделе одну из девочек пришлось долго лечить. У нее нашли целый букет гинекологических заболеваний.
— Для Лены Сорокиной Светлана стала настоящим кумиром, — говорит специалист отдела опеки. — Она нам рассказывала, что Света сама раньше работала проституткой, а теперь вот "поднялась". Лене сейчас выходить из детского дома. Чем она будет заниматься?
Посмотрит, как растет сын
В день приговора Светлана пришла в суд уже с собранными в тюрьму вещами. Ее провожал молодой человек (может быть, муж), но в зале заседания его не было. Пока слушалось дело, Свету поддерживала только сестра.
— Я признаю себя виновной. Я раскаиваюсь, — с трудом выговорила женщина. — Прошу прощения у девочек, у социальных работников. Прошу не лишать меня возможности видеть, как растет сын, принимать участие в его воспитании. Я никогда больше не преступлю закон.
Возможно, она действительно его больше не нарушит. Суд приговорил Свету Марченко к четырем годам лишения свободы в колонии общего режима. Но в течение десяти дней ей дано право попросить у суда отложить наказание до 14-летия ребенка.
Судья ушел, а Света в растерянности осталась:
— Я не поняла, — обратилась она к прокурору, — что мне теперь делать?
Она так до конца и не поняла, почему ее не берут под стражу. Спрашивала: на самом ли деле ей можно пойти домой и на сколько?
Если Светлана Марченко попросит отсрочку приговора и суд пойдет ей навстречу, на свободе ей гулять еще как минимум лет семь. Ее сын учится только в первом классе. А там, может, и еще один родится... Или Светлана исправится и суд решит не применять к ней назначенное наказание.
— Я удовлетворена приговором, — говорит государственный обвинитель Марина Сергеева. — В Карелии это первое такое дело. Обычно подобные дела не доходят до суда. Причина — в сложности сбора доказательной базы. Для того чтобы выдвинуть обвинение в организации притона, недостаточно однократно сделать там заказ и зафиксировать на пленку факт передачи денег. Нужны доказательства, что это происходит систематически, нужны показания свидетелей, девушек, которые работают в этом притоне. В данном случае и подсудимая полностью признала свою вину, и девочки в силу своего возраста сразу все рассказали милиции. Те, кто постарше и давно работают в этой области, говорить ничего не станут. Хотелось бы верить, что Светлана на самом деле раскаялась.
Допустим, Света раскаялась и больше не организует притона, или, по крайней мере, будет более разборчива с подбором кадров. А что дальше? "Бабочек", "вишенок" и "куртизанок" станет меньше? Как бы этот процесс действительно не оказался банальной показухой. Опыт других городов показывает, что сотрудникам милиции под силу привлекать к уголовной ответственности организаторов притонов. И то, что в Карелии суд над Светланой Марченко — единственный, лишний раз доказывает бессилие местной милиции перед проституцией.
P.S. Имена и фамилии фигурантов дела изменены." (С) Карельская Губерния.
